Елена Петросян о постановке "Ревизор" Тбилисского Грибоедовского театра

Сегодня я как Лев Толстой- не могу молчать о вчерашнем культурном событии, в которое я имела неосторожность втравить свою слегка обученную, но чрезвычайно интеллигентную банду. Интеллигентную- я настаиваю на этом определении, невзирая на ее пристрастие к плевалкам и к простой игре с прихотливо изменчивыми правилами под названием "Задуши своего соседа". Вчерашний вечер-блестящее тому доказательство.
Ничто не предвещало начала испытания долготерпения 8б- мы просто решили пойти в театр. Наш, имени А.С. Грибоедова, полюбившийся нам после "Английского детектива"- первого взрослого спектакля, давшего возможность как следует познакомиться с актерами- банда сидела в первом ряду, а они жизнерадостно душили друг друга перед её глубоко заинтересованными носами, На том и расстались, чтоб вскоре встретиться вновь и, как втайне мечтали бандиты, расширить арсенал приемов, необходимых в любимой игре(см. первый абзац).Но жизнь оказалась жестокой.
Давали "Ревизора". Нет, пардон- это зрители наивно полагали, что пришли смотреть классическую пьесу Н.В. Гоголя. А режиссер полагал иначе- у гениев есть право на свое видение. И поэтому город N привольно раскинулся под загадочным небом, с которого спускались жизнеутверждающие веревки с ведрами, а по улицам его заходили люди с чемоданами, одетые в нарядные библейские хламиды серого, бурого и болотного цветов. Мы озадаченно переглянулись.Поскольку озадаченную физиономию мне приходилось творить 15 раз- персонально для каждого моего театрала, я немного отстала от событий, разворачивающихся на сцене. Вернувшись к ним, я обнаружила, что на сцене распустилась лужа. Судя по размерам, к ее созданию было привлечено все чиновничество города. На сцену на четвереньках выбежало странное существо в хламиде. За ним- второе, держащее в руке кнут. Минута- и брызги из лужи разлетелись по всей сцене. Удар следовал за ударом, а мое подсознание лихорадочно пытаясь подвести увиденное под какую-то логическую базу, быстро ваяло печальную историю о крошке Автандиле, описавшемся в песочнице и получившем за это ведерком по кумполу от возмущенного соседа, в то время как любимый хлыстик, которым можно было отмстить, стащила какая-то девчонка из другой группы этого противного садика, выкрашенного в серо- зелено- бурый цвет. Ведь все мы родом из детства. И режиссерам тоже надо как-то избавляться от застарелых детских обид. Вот сейчас он отсамовыражается, и начнется нормальный спектакль. В тот момент, когда я додумывала эту утешительную мысль, хлестанутая баба притянула к себе экзекуторшу и поцеловала ее в губы. Я вжалась в кресло, но покивала головой своим обалдевшим тинейджерам- мол, да, мы, европейцы, и не такое стерпим. Ближайшее будущее показало, что я таки была права.
Мы стерпели все- жизнерадостного дурачка Хлестакова, превращенного в дьявола волей сценариста и режиссера, туповатый провинциальный городок, объявленный новым Содомом этой же сладкой парочкой, слегка замаскированную случку Хлестакова с Анной Андреевной и Марьей Антоновной- слава Богу, ее эти подъевропники решили провернуть за занавеской, но соответствующие замыслу вопли звенели на весь зал.
Это безумие скрашивало одно- достойное поведение моих детей. Все три часа, которые длился спектакль, наш 4 ряд внимательно прислушивался к тому, что творилось на сцене, изо всех сил стараясь разобраться в смысле происходящего. Дети отнеслись с уважением к актерскому труду, к театру. Но, к сожалению, ответного уважения- уважения театра к своим зрителям, мы не ощутили.
Почему администрация не позаботилась о том, чтоб ввести возрастные ограничения на этот сложный спектакль? Почему никто не задумался о том, что надо изменить название, потому что гоголевская пьеса неизбежно вызовет приток зрителей-школьников 7-8-х классов, которым не место на этом спектакле? Не место хотя бы потому, что дети 12-13 лет еще не посвящены в причины гибели Содома и Гоморры, не все помнят истории о Всемирном потопе и сотворении кумира, и не способны оценить отсылки к Данте и Шекспиру, Гете, Булгакову, которыми набит спектакль? Я уже не говорю о сценах 16+, но даже они не смогли вызвать интерес у восьмиклассников. Им было скучно. И я знаю наверняка, что мне придется потратить много усилий, чтобы загладить то, что было сделано вчера сделано равнодушными и недальновидными людьми.